Н., с каждым годом я понимаю твой выбор все больше и больше. но, знаешь, мне бы просто не хватило смелости.
мир кажется холодным и жестоким.
но все-таки, как там писал гессе, греет осознание того, что этот выбор у меня в принципе есть.

забавное стечение судьбы. у тебя так и остался мой томик бродского, у меня - твой сборник альбера камю.

«мы как в аду, но при жизни. вечно посторонние» - это ты мне всегда говорил.

приближается февраль, я все чаще думаю о тебе, вспоминаю там всякое и до сих пор нахожу параллели.
скоро годовщина - а я так и ни разу у тебя не была. увидеть = смириться и отпустить.
готова ли я?

P.S. и кстати, спираль так и не сошлась в точке отсчета.

а потом все как в тумане. февраль две тысячи шестнадцатого.
вокруг столько знакомых лиц, но все они какие-то пустые и отрешенные. кто-то о чем-то говорит, кто-то просто курит одну за одной. запах ладана. захожу и вижу как рыдает твоя мать. твоя подруга, которая так меня ненавидит. прохожу чуть дальше и вижу тебя. твое лицо спокойное, глаза закрыты. на шее сквозь грим просвечивают синие полосы. я стою. смотрю на тебя, а внутри пусто. ничего. и даже слез нет. только трудно дышать. я не верю. начинаю задыхаться. выбегаю из этой тесной давящей комнаты, от ладана кружится голова. я бегу прямиком к машине, закуриваю, и говорю водителю, чтобы он поскорее разворачивался и уезжал.
я просто не смогла это принять.

просто хочется с тобой сейчас поговорить.
ты бы понял, ты бы все понял с полуслова.
все и даже больше, чем я когда-либо могла понять сама.
вместо этого открываю на старой странице вконтакте наш диалог, закончившийся одиннадцатого декабря две тысячи пятнадцатого года.
если бы я знала, что он не продолжится никогда.
если бы ты сказал.
хоть что-нибудь.

какие-то флешбэки
внутри ещё не прожит вопрос
а что если я все таки могла тебя спасти?
что если только я могла?

хотя, как бы мне самой однажды не последовать твоему примеру

памяти Н.

"Не обязательно говорить по Сартру, что если действительность не навалилась на нас, как тяжелый неподвижный зверь, то мы не живем. Не обязательно, если у нас снят камень с души, мы должны спешить себе этот камень вернуть"

Страдание было источником вдохновения и сил, делало нас живыми, другими, чувственными, будто предоставляя возможность дышать в полную силу, прочувствовав на себе всю боль. Но к чему это все привело? Живыми ли оно делало нас на самом деле, или это был самообман, сладкий наркотик медленно по кирпичикам разрушающий нас изнутри?

"Это отчаянно знакомо" - не правда ли?
"Все серого цвета, и безвкусно, даже бледно-розовые райские яблоки"

Ещё ты говорил (27.11.2015):
"Только я бы, наверное, просто не дал бы всем так обрадоваться. И ты не купайся в этом пруду. Вода там тёплая, но тёмная, красная"
Но почему-то поступил противоположным образом.
Иногда становится страшно, что я способна поступить точно так же.