а потом я впадаю в жертвенность и берусь спасать себя от себя же.
треугольник карпмана, но уже с самой собой. такой вот ментальный онанизм.

и в один момент садистом для себя стала я сама.
отсюда тенденция к самоуничтожению всеми возможными способами.

а следом и потребность в страдании.
мне всегда нужен был не спаситель, но садист.

«если я виновата, я должна быть наказана».

виной всему комплекс вины.

внутри меня
невыносимо. снова.
собственно, а было ли когда-нибудь по-другому?

все чаще мысли. страшные, пугающие.
те, о которых не принято говорить вслух.
но это ведь просто мысли?
в них нет намерений?

а стоит ли делать самоутверждение своего рода краеугольным камнем мотивации - я не знаю.

мотивация со временем падает, а внутренних ресурсов так и не прибавляется в долгосрочной перспективе. одно из двух. либо психиатр была права: я таки переоценила роль дисциплины и недооценила роль личности. либо я как всегда не дожимаю до предела.

я не могу принять, признать существование себя как личности, я рассматриваю себя только как инструмент для достижения целей.

завтра

начала сортировать пластик - убрали все сетки в городе

написала психиатру.
пойду на приём в субботу.

если болят зубы мудрости, это значит, что я мудрею?

пожить неделю в режиме
«всегда говори да»
и посмотреть
что это мне принесет

очередная моя зима здесь, в сибири, кажется для меня настоящим испытанием. мне вообще не хочется выходить на улицу. минус пятнадцать за окном для меня уже слишком, и это ещё не конец.
сменить бы климат, переехать в другую страну, сбежать отсюда.
вместо этого я ставлю чайник, чтобы отогреться, надеваю старую толстовку, длинный пуховик, укутываюсь посильнее в огромный шерстяной шарф, так, что становлюсь похожей на пингвина, и продолжаю жить, как и жила. «как надо» и «как правильно». снаружи, но не внутри.

за красивым фасадом, как известно, кроются руины. мне бы построить на их месте что-то новое, но я отчаянно бьюсь за то, чтобы их восстановить.