Я расстраивалась когда меня кто-то не понимал. Не принимал. Я только сейчас, вспоминая, понимаю скольких я не поняла, отвергла и ранила. Не со зла. Просто многого я не могла понять, не обращала внимания…

Странное чувство узнавать о каких-то важных событиях людей, которые были супер важны, из соцсетей. Понимание, что ничего не вернуть, что, собственно, и не нужно. Просто кто-то куда-то стремится, а кто-то и не знает, куда взять курс. Сравнение с другими - наиглупейшая и наивреднейшая вещь, но даже понимание этого не может остановить сравнение себя с другими.

Бомжевать я устала, вот что. Бомжевать хорошо, когда ты молод и тебя прёт тупо по факту, либо когда у тебя есть смысл. А когда это всё нескончаемо…

иногда приходится выбирать.

либо ты один, и выбираешь всё что угодно.

либо ты не одинок, но твой выбор сужается – теперь тебе можно только то, в чём ты перекликаешься со своими спасителями.

нет, сука. хуйня всё это.

я отказываюсь сужать свой выбор.

но пока я не могу позволить себе быть одной. да, это отговорки, страхи, но я просто не могу. это поражение?

нет. это начало медленного, но верного пути к победе.

победе ебучей свободы надо всеми правилами.

Когда пытаешься вписаться, снова и снова совершаешь одну и ту же ошибку. Пытаешься убрать то, чем ты отличаешься, задвинуть это подальше. Вычислить, что стоит убирать, а что нет, окончательно запутываешься и задвигаешь почти все.
На деле именно это, эти отличия, и помогают тебе занять какое-то место.
Убрав себя, свое мнение и свои реакции, ты убираешь то, с чем могут работать другие люди, с чем они могут реагировать, образовывая связи, выстраивать отношения, конфликтовать или поддерживать, что они о тебе запомнят.
Но формула меры, конечно, выводится из обстоятельств, и с этим, увы, придется разбираться по ходу дела.

а зачем мне дети?
у меня уже есть один ребёночек. я!

Хочется сделать всем красивое оформление в блогах этих ваших. Осталось только домучить практикум по html и не слиться
Завтра иду аж на 3 собеседования. Работать как и выходить из дома все еще не хочется, четвертиночный запал пропал на следующее утро. Но как я всегда себе говорю, если хочешь что-то сделать, то просто делай. Вот опять собираюсь в собеседования, а потом может и в новую работу прыгнуть как в омут, а потом уже разбираться с последствиями

Он ей очень нравился. Она позвонила ему и сказала, что у неё есть два билета в театр. Билеты сейчас дорогие.
Он пошёл с ней. У театра она сказала, что пошутила, что нет у неё никаких билетов. Он честно сказал: «Вас сейчас оставить или проводить куда?» Она сказала: «Оставьте сейчас». И он ушёл. А билеты у неё, конечно, были…

Михаил Жванецкий

Я размораживаюсь. Интоксикация литием, стресс, диплом, огромное количество учеников, мои подмастерья, сложности во взаимодействии с глупыми людьми - больше нет. Надо остановить это. Я отказываюсь от приема лития, я останавливаю прием вальпроевоей кислоты.
Мне нужны силы. Мне нужна регенерация.
Я знаю, что тем самым убью себя того, которым являюсь сейчас, я знаю, что через месяц буду лежать на полу и чувствовать, что умираю, но, моя дорогая следующая версия, когда ты это прочтешь, будь уверен, что я это делаю, чтобы мы двигались дальше и не проебали ничего из того, что когда-то было запланировано. И помни, что ты сделаешь ровно тоже самое, когда-то.
Я чувствую зверя под кожей, я начинаю снова высыпаться за несколько часов. Это хорошо.
Я буду двигаться вперед, других вариантов нет.
Господи, как же долго я этого не чувствовал.
Мы выжили.
Мы будем жить.

Нaписав свой дебютный роман "Здрaвствуй, грусть!", Франсуаза Саган получилa свой первый гонорар за книгу. Во времeна когда у нее не было денег, она как зарок обeщала себе первую премию за книги "прогулять по бешеному". Прaвда, она мечтала купить себе небольшую квартирку, но отгоняла от сeбя эти мысли, "зарок" - есть обещание, которое надо исполнять. Получив приличный гонорaр, писательница приехала кутить по-чeрному в курортные Онфлер и Довиль. Протравив почти все деньги, она пошла игрaть на оставшиеся в казино. Саган обожала цифры 3, 8, 11 - это были ее зaветные цифры. Проиграв почти весь остаток от былой роскоши, она стaвит почти все на 8 черное и выигрывает - к утру она уже обыгрывала казино почти на 300 тысяч евро (современным курсом), цифры 3,8,11 приносили удачу пьяной Франсуазе.

Обыграв казино и допив из бутылки самое дорогое шампанское, она поехала искать свой отель. Говорят, шампанское путает мысли, намерения и дороги. Вскоре она увидела очень симпатичный особняк, из которого открывался живописный вид. Это была частная семейная гостиница.

Выйдя из такси, она разговорилась с владельцем поместья, который сказал, что гостиница переполнена. Тогда Франсуаза ответила, что она хочет спать и сильно пьяна. Владелец только пожал плечами, мол, ничего не поделаешь. Франсуаза спросила сколько стоит дом? Владелец ответил 200.000, на что пьяненькая Саган открыла свой саквояж и вывалила на стойку перед владельцем 300.000, и заявила заплетающимся голосом потрясенному владельцу, что она не хочет комнату, она покупает всю гостиницу.

Хозяин с обалдевшим взглядом пролепетал, "а что делать с постояльцами?", она ответила, что пусть живут этим летом, а особняк она заберет осенью.

Франсуаза Саган провела почти всю свою жизнь в этом доме. Она называла его "Дом моего сердца". Сегодня этот дом является домом-музеем писательницы, этой хрупкой, очаровательной женщины, которая "сломала" казино, и сказала сама себе "Прощай, Грусть!"

Хочу новой жизни. Цельной, осмысленной, светлой. С верой в рукаве вместо ножей для метания в воображаемых противников.
Хочу подвигов, своих же. Хочу ресурсы для любви и нежности к миру. И к тебе.

И пока что у меня есть только готовность и жменька зерен веры. Осталось…

Приходится цепляться за Ирис и то, как меня вштырили её бездны, чтобы получить силы закончить то, что нужно.
Когда-нибудь у меня отпадёт необходимость в эмоциональном допинге, и я прекращу падать в подобное. В 2017-18 я подобными вещами жила, а сейчас мне противно. Противно упарываться, противно залипать. Я из этого выросла, дайте уже пожить уже, наконец. Спокойно. Повторюсь: без необходимости в допинге и эскапизме.

Осталось совсем-совсем чуть-чуть.